71-й Венецианский международный кинофестиваль, Венеция Лидо, Италия 28 августа - 6 сентября 2014 Росселла Вальдре и Элизабетта Маркиори, Итальянское психоаналитическое общество Английский перевод: Флора Капостаньо Читать в Итальянский

«Искусство подрывно, потому что оно связано с бессознательным.
Чем больше фильм связан с бессознательным, тем более он подрывен. Как мечты ".
(Дэвид Кроненберг)

Второй год подряд психоаналитики из Итальянского психоаналитического общества (Росселла Вальдре, Элизабетта Марчиори и Массимо де Мари), разделяющие страсть к кино и психоанализу, приняли участие в 71-м выпуске Венецианского международного кинофестиваля, культурного события мирового резонанса. отправка ежедневного «живого» комментария к просмотренным фильмам - с их впечатлениями и ощущениями общей атмосферы - на сайт нашего Общества (www.spiweb.it ).

Мы должны помнить, что кино и психоанализ, кажется, разделяют неразделимую судьбу: они родились вместе в конце прошлого века. С тех пор магия кино, его способность изобразить мечту и внутренний мир людей стали предметом особого интереса для психоанализа. Одно подпитывает другое: мы согласны с Кроненбергом в том, что кино как психоанализ по своей природе является «подрывным действием». Не связанный здравым смыслом, он связан со сном: он должен представлять реальность, но также преображать ее, делать ее особенной и поэтичной через личное повествование режиссера, конкретное лицо актера. Могу добавить, что, побывав на других кинофестивалях, которые всегда были великолепны, эта волшебная атмосфера подчеркивается уникальностью Венецианского Лидо, острова, подвешенного в лагуне. Положение «в подвешенном состоянии», которое, кажется, позволяет изображениям более легкий доступ к бессознательному.

Давайте перейдем к фестивалю этого года. Президентом жюри впервые стал музыкант Александр Десплат, композитор французского саундтрека с мировым именем, который завершил свое выступление наград самым французским выражением: Vive la musique! Vive Le Cinéma!

Как всегда, календарь богат и разнообразен, предлагая сценарий кинематографического искусства со всего мира: было представлено пятьдесят пять фильмов, двадцать из которых на конкурсе, плюс четырнадцать шортов и девятнадцать восстановленных классических работ (из которых премия достается Уна giornata partolare от Этторе Скола, 1978 Оскар за лучшего режиссера и лучшего актера). Последние представляют собой нечто большее, чем просто дань уважения прошлому: серьезный вклад в спасение шедевров, которым грозит забвение, мало чем отличается от восстановления удаленных, оперированных психоанализом.

Невозможно перечислить все просмотренные фильмы, и я ограничусь открывающим фильмом, высоко оцениваемым Birdman Алехандро Дж. Иньярриту, в исполнении Майкла Китона; Среди десяти или около того итальянских фильмов, как в конкурсе, так и вне его, «Голодные сердца» Саверио Костанцо с его актерами Альбой Рорвахер и Адамом Драйвером, получающими «Коппу Вольпи» как лучшие актеры, темную семейную сагу Аниме Нере. Затем трогательные биографические дань двум выдающимся именам итальянской литературы и поэзии: Пазолини Абеля Феррары и Джакомо Леопарди из Il giovane favoloso Марио Мартоне. Фреска всего спектра человеческих эмоций и, таким образом, очень близкая к психоаналитическому взгляду: «Голодное сердце, а затем и история» с великолепным взглядом молчания Джошуа Оппенгеймера, который разоблачает недооцененный геноцид индонезийцев и получает приз Большого жюри (в эмоциональные слова Тима Роббинса, «настоящий шедевр»); недомогание современной семьи и наших детей, показывающее их отчуждение (I nostri ragazzi); отличительные социально-политические реалии (от итальянского юга в аниме нере, беллусконе до нескольких восточных фильмов, получивших награды); рассказы о детях и подростках (Terre battue, Le dernier coup de marteau, Sivas, Никто не был ребенком, Тиб); недобросовестная глобализированная экономическая вселенная (99 человек), непреодолимая ностальгия по израильско-палестинской драме («Вилла Тоума», все женское толкование) или одиночество (Манглхорн).

Серьезный и качественный - вот те прилагательные, которые отличают отобранный в этом году фильм: все они, как отметил Александр Деспла, выбраны из произведений, охватывающих политические и социальные обязательства, а также гуманизм и поэзию.

Гуманизм и поэзия. «Кино активирует ребенка внутри нас», как выразился Саверио Костанцо. Возможно, награда «Золотой лев» шведу Рою Андерссону. Голубь сидел на ветке, размышляющей о существовании. Подобно Серебряному льву и русскому Кончалоски, для белых ночей почтальона отражалось стремление почтить поэтическую душу кино, его мифические сказочные качества, а также чтобы подчеркнуть драму и страдания человечества. Даже в самом точном представлении реальности кино никогда не бывает простым воспроизведением: это поэтическая фигура автора, которая превращает реальность в искусство.

Я хотел бы подчеркнуть оригинальность инициативы, в том числе кинофестиваля Tribeca, при поддержке редакции SPIWEB и координируемой PR Goisis, отвечающей за кинотеатр.  http://www.spiweb.it/index.php?option=com_content&view=categories&id=380&Itemid=449

Это репортажное освещение, психоаналитическое содержание которого далеко от педантизма кресел и до живой души кинематографа, от всего сердца воспринимающего эфемерную сторону шоу, острые ощущения и веселье конкурса, с его, возможно, регрессивным аспектом (но разве кино не имеет регрессивного преимущества?). Затем, после суеты, проводится анализ.

С закрытием Фестиваля, как это происходит в конце аналитического процесса, каждый фильм пробивается, имеет свою жизнь, отчасти непредвиденную. Как будто пациент «забыт» своим аналитиком и отпущен в мир.


Лауреат Золотого льва на Венецианском международном кинофестивале: голубь сидел на ветке, размышляя о существовании

Росселла Вальдре

Напишите нам в чат или Email

«Каким-то образом это, кажется, наполняет мою голову идеями ...
только я точно не знаю, кто они »
(Льюис Кэрролл)

Лауреат премии «Золотой лев» за лучший фильм на 71-м Венецианском международном кинофестивале - «Голубь сидит на ветке, размышляя о существовании», заключительная часть трилогии шведского режиссера Роя Андерссона «Будучи человеком», которая включает в себя песни со второго этажа (2000) и вы, живущих (2007). Получая награду, Андерссон сказал: «Я очень тронут, потому что я стал режиссером - моя любовь к итальянскому кино», ссылаясь на «Велосипедных воров» Де Сики. Он добавил: «У вас, итальянцев, хороший вкус», даже если есть риск, что итальянцы никогда не увидят его фильм в местном кинотеатре, поскольку в настоящее время он не подлежит распространению. Это своего рода ирония в соответствии с опустошительным чувством разочарования, которое пронизывает размышления «голубя».

Фильм состоит из тридцати девяти статических кадров, единственное незаметное движение камеры, прокомментированное титульными карточками. Тридцать девять окон в человеческое состояние. Тридцать девять картин чудесно обрамлены, из которых исходит яркий свет, который поражает аудиторию резкостью своих профилей, совершенством, с которым очерчены фигуры, фоном. Каждая деталь является необходимостью, каждое движение персонажей имеет смысл, каждая поставленная строка содержит страты прямых и косвенных сообщений, которые вовлекают аудиторию на сознательном и бессознательном уровне. Каждая сцена - одновременно грубая и жестокая реальность, и в то же время это абстракция и метафора. Каждый выстрел насыщен юмористическим нуаром, который заставляет смеяться между стиснутыми зубами.

Первая сцена, которая вдохновляет название, о человеке, который ошеломленно смотрит на чучела голубя в витрине пыльного музея естественной истории, в то время как его жена ждет его, озадаченный. Потом: человек умирает от сердечного приступа, пытаясь открыть бутылку вина; хромая Лотта из Гетеборга поет под мелодию Славы, Славы, Аллилуйя, о граппе, служащей в обмен на поцелуи; в баре на окраине какого-то отдаленного города король Карл XII вместе со своими солдатами едет верхом на войну против русских и хочет отвести молодого официанта в свою палатку; солдаты из прошлого загоняют группу аборигенов в большой контейнер и продолжают жарить их; урок фламенко с учителем, приставшим к юноше. Это и другие персонажи, которые следуют один за другим, приходят и уходят, иногда с предшествующими титульными карточками, в коротких сценах, имеющих театральный характер.

Наиболее знаковыми фигурами, которые возвращаются и дают преемственность этим, по-видимому, не связанным между собой фрагментам мира, являются два продавца «сектора развлечений». Они выглядят потрепанными, серыми, невозмутимыми, с пепельными и невыразительными лицами, которые пытаются продать невероятным покупателям «клыки вампира, удлиненные клыки, классический смех, и новый продукт, в который мы действительно верим, маску дяди с одним зуб". Другой повторяющейся функцией является фраза, сказанная по телефону одним или другим персонажем: «Я рад слышать, что у вас все хорошо. Да, я сказал, я рад слышать, что у вас все хорошо». Собеседник - это зрители. Мы те, кто спрашивает: «Извините, что вы сказали?» И слышите ответ: «Да, я сказал, я рад слышать, что у вас все хорошо». Вокруг полное опустошение.

Таким образом, Андерссон цитирует немецкое экспрессионистское кабаре Брехта, Беккета, Валентина, Бунюэля, картины Хоппера и Брейгеля, фотографии Олафа, и он переводит их в оригинальную и строгую кинематографическую форму.

Во время показа я чувствовал себя Алисой в зазеркалье («Зазеркалье и то, что там нашла Алиса», Льюис Кэрролл, 1872), где все знакомо и в то же время переворачивалось с ног на голову. Впоследствии я подумал, что эта ассоциация не была настолько надуманной. Кэрролл был гением бессмыслицы, и эта работа была описана как «Библия абсурда», «сага о бессознательном», с количеством чрезвычайно привлекательных символов, возможно, слишком привлекательных для психоаналитика, как в этом фильме. Его величайшая заслуга состоит в том, чтобы впустить нас в творческую игру (Winnicott, 1971), в которой реальность (внутренняя и внешняя) - это совместное производство художника и зрителей, как это должно происходить в аналитическом «сеттинге». Производство, которое никогда не перестает удивлять, как в «двойном видении / реальности, характерной для иронии» (Sacerdoti, 1987), которой пропитан фильм.

Элизабетта Марчиори